Во вторник, 24 мая, глава Минобрнауки Валерий Фальков официально заявил газете «Коммерсантъ», что Россия откажется от Болонской системы и будет разрабатывать собственную «уникальную» модель высшего образования. Как именно будет выглядеть новая модель, пока неизвестно, но Госдума и Совет Федерации уже готовят законопроекты, предусматривающие возврат к советской схеме высшего образования — специалитету.
Сейчас в Болонском процессе участвуют 49 стран, Россия присоединилась к ним в 2003 году. Напомним, Болонская система подразумевает прежде всего сопоставимость образовательных программ стран-участниц — это позволяет признавать дипломы друг друга, а также повышает академическую и образовательную мобильность для «обмена» студентами и преподавателями.
Однако в России больше известна Болонская двухуровневая система образования, когда обучение делится на бакалавриат (четыре года) и магистратуру (два года). При этом бакалавр может попробовать получить магистратуру уже по другому направлению.
Именно эта часть Болонской системы наиболее критиковалась в России: многие считают, что за четыре года невозможно подготовить настоящего профессионала.
Впрочем, многие российские вузы до сих пор используют советскую систему специалитета, которая предусматривает пять—шесть лет обучения.
«Нужно трезво и прагматично, не догматизируя какие-либо стандарты, в том числе болонские, оценить, по каким направлениям специалитет может быть более востребован и оправдан. И принять решения, позволяющие использовать именно такую образовательную траекторию, — заявил Глава парламентского комитета по науке и высшему образованию Сергей Кабышев.— В целом комитет стремится к тому, чтобы развитие системы высшего образования носило стратегически ориентированный характер и было выверенным, исключало хаотические и конъюнктурные решения».
Его заместитель Олег Смолин рассказал, что вместе с коллегами готовит законопроект, который сделает специалитет основной формой получения высшего образования. При этом вузы смогут реализовывать программы и по двухуровневой системе.
«Например, в таких областях, где не требуется высокой квалификации. Или же где бакалавриат и магистратура интегрированы между собой, когда студент продолжает обучение в магистратуре по той же специальности», — отметил господин Смолов.
Схожий законопроект разработали и в Совете федерации. По словам главы комитета СФ по науке, образованию и культуре Лилии Гумеровой, ректоры неоднократно заявляли, что переход на двухуровневую систему по некоторым специальностям был крайне нежелательным. «Мы обсуждали эту ситуацию на базе Горного университета в Санкт-Петербурге, — рассказала она „Ъ“.— Мы туда поехали с готовым проектом, суть которого в том, чтобы закрепить по определенным видам подготовки специалитет. У нас была формулировка „исключительно специалитет“. Но ректоры ознакомились и предложили использовать формулировку „приоритетно специалитет“. Мы согласились с такой подачей». Она отметила, что «невозможно в одночасье отменить то, что настраивалось несколько лет»: «Просто взять и сказать, что с завтрашнего дня отменяем Болонскую систему… Да любой человек понимает, что это невозможно». По словам госпожи Гумеровой, комитет СФ будет продолжать диалог с Минобрнауки, чтобы «убедить в правильности нашего подхода» и «чтобы выйти на взвешенное решение».
Экс-глава Рособрнадзора, научный руководитель Центра мониторинга качества образования Высшей школы экономики Виктор Болотов отмечает, что понятия «бакалавр» и «магистр» появились в законе «Об образовании» еще в 1992 году и многие университеты уже тогда начали работать по этой модели. Господин Болотов напоминает, что Болонская система облегчает экспорт образовательных услуг:
«Неслучайно одним из первых двухуровневую систему внедрил РУДН, чтобы дипломы его выпускников, когда они возвращались в свои страны, были понятны. Что такое „специалист“ в тех странах не очень понимали. Также это помогает студентам получать образование в разных странах — в России закончить бакалавриат, а на магистерскую программу поступать в другой стране».
По его мнению, выход из Болонского процесса фактически ничего не изменит для российской системы образования.
«Многие обращают внимание на время подготовки, но кто-то за четыре года получит много знаний, а кто-то за шесть не получит ничего, — рассуждает эксперт.— В советские времена юристов, экономистов и учителей готовили те же четыре года».
Виктор Болотов сомневается, что в случае выхода России из Болонского процесса другие страны перестанут признавать российские дипломы.
«Их признавали еще до того, как мы присоединились к процессу, — поясняет он.— Но процедура была длинная и небесплатная. Признавать будут и сейчас. Только это намного проще происходит, когда мы участвуем в Болонской конвенции».
Доцент кафедры политических и общественных коммуникаций Института общественных наук РАНХиГС Николай Кульбака обращает внимание: помимо двухуровневой системы образования Болонская система подразумевает свободный выбор образовательных траекторий и единую «систему кредитов» для возможности сравнения курсов в разных университетах при переводе. Однако эти системы в России практически не внедрены, говорит он.
По мнению господина Кульбаки, возврат к специалитету технически возможен, но это существенно скажется на качестве образования:
«Те вузы, которые сейчас обучают по двухуровневой системе, будут вынуждены ломать и переделывать все свои учебные планы и программы. А выпускники школ, которые поймут, что наше образование никак не состыкуется с западным, просто решат поступать сразу в зарубежные вузы после школы. Также будут разрушены все контакты с зарубежными вузами, которые и без этого уничтожаются».
Болонская система подразумевает регулярные встречи профильных министров разных стран, напомнил в беседе с «Ъ» ректор Московского городского педагогического университета Игорь Реморенко (в 2004—2013 года работал в Минобрнауки; покинул ведомство в должности замминистра).
«На этих встречах сравнивались системы образования разных стран, находились похожие черты и различия. Участники договаривались, как синхронизировать образование разных европейских стран, пытались найти что-то общее, — заявил господин Реморенко.— В нынешней ситуации такие встречи вряд ли возможны. И, скорее всего, это заявление означает, что в таком общем сравнительном пространстве Россия не сможет принимать участие».
Реморенко Игорь Михайлович 
